Досье моих ошибок, или Как я завела себе мужичка - Страница 17

– Прасковья, ну я бутылочку-то приговорю за здоровье нашей незваной гостьи.

– Да пей ты, хрыч старый. Вон, картошка варёная на плите да огурцы малосольные. Закусывай хоть, а то опять наквасишься, ирод царя небесного.

– Да ладно тебе, Прасковья, я меру знаю.

– Да уж, знаешь. В прошлый раз бревном рухнул, еле откачала.

– Прасковья, ну а как вообще она? Ты же у нас знахарка от бога, лучше врача любого разбираешься. – Дед налил себе рюмочку и с удовольствием крякнул.

– Жить будет, да толку мало.

Я закрыла глаза и почувствовала, как бешено застучало моё сердце.

– Что значит «толку мало»? Ты имеешь в виду – долго не проживёт?

– Я же сказала – жить будет. Да только кому такая жизнь нужна… Переломанная она вся. Позвоночник поврежден. Руками двигать будет, а вот ходить точно нет. Калека на всю жизнь.

– Жалко девку. Молодая ещё…

– Вообще непонятно, как она выжила? Столько времени по лесу ползла, откуда только силы брались. Если бы ты, Петрович, её в лесу на несколько часов позже нашёл, я бы её вряд ли выходила. Слабая она совсем была… Можно сказать, родилась в рубашке.

– Да я когда её увидел, сам ошалел. Думал, труп, честное слово. Даже представить не мог, что она живая. Вся в кровищи. Удивился, когда почувствовал, что у неё хоть и слабенько, но пульс бьётся. Надо же как в жизни бывает.

– Она говорит, что была женой очень богатого человека, и он её «заказал».

– «Заказал»… это решил убить, что ли?

– Петрович, ну ты как маленький, ей-богу. Муж её приговорил. Только вот не знаю, что над ней сотворили. А она осталась жива.

– Я слышал – там, за лесом, с обрыва автомобиль слетел и взорвался. Правда, толком не понял, кто был в машине.

– Так, может, она и была. Выжила, но теперь калека обречённая. Выходить-то я её выхожу, но поставить на ноги не смогу. Вот несчастье какое…

– А что с ней делать будем? В милицию отвезём, чтобы она на мужа заявление написала про то, что он хотел её убить?

– Я нашему сыночку Василию в Москву позвонила. Он велел ни в какую милицию не ходить. Сейчас ведь милиция знаешь какая продажная. Если у дамочки муж богатый, ему ничего не стоит её добить и нас как свидетелей вместе с ней. Василий сказал, сам приедет и решит, что делать.

– И скоро ли Васька явится?

– Сказал скоро, но число не назвал. Дамочка-то совсем слабая. Представляю, как ей, бедняжке, узнать будет тяжело, что больше не встанет на ноги. Левая рука так-сяк, я проверяла, а вот правая плохая. Но её со временем, бог даст, можно наладить.

Шло время… Я приходила в себя и постоянно думала об Игоре, пытаясь понять, как у него хватило совести так со мной поступить. Когда я более-менее окрепла, старушка дала мне в правую руку резиновую клизму и заставила её сжимать, руку разрабатывать. Я рыдала от боли, но всё же сжимала грушу в надежде, что мои пальцы начнут оживать. К счастью, однажды это случилось.

– Я когда-нибудь смогу двигаться? – посмотрела я на старушку взглядом, полным надежды.

– Нет, – печально ответила женщина. – Я сделала всё, что могла. Если только твой подлый муж захочет искупить свою вину и начнёт возить тебя по различным клиникам, то, возможно, там помогут. Сейчас сильная медицина. Но для этого нужны деньги. У тебя хоть свой счёт есть в банке?

– Нет. Все деньги у мужа.

– Что ж ты так жила-то?..

– Так получилось… Может, если бы наследника родила, муж был бы щедрее. А так у меня была только кредитка на необходимые расходы, а все крупные покупки я должна была согласовывать с мужем.

Через пару недель из Москвы приехал сын знахарки Василий. Мне он сразу не понравился. Хитрые, бегающие глазки, тонкогубый рот кривится в ухмылке. Складывалось впечатление, что он под дозой. Единственная радость – Василий привёз инвалидную коляску, и теперь все трое пытались меня в неё усадить.

Я всячески старалась им помочь, но при этом не могла сдержать рыданий: моё тело совершенно меня не слушалось. Оно было словно каменное. Я его не чувствовала.

Наконец, очутившись в коляске, я улыбнулась сквозь слёзы и рассказала Василию о себе. Он записал данные моего мужа и пообещал навести справки о нём и ищет ли меня кто-нибудь.

Если честно, в глубине души я не доверяла Василию. Боялась, что он свяжется с Игорем, раскроет моё местонахождение, тот найдёт меня, чтобы добить. Я высказала свои подозрения Прасковье, она взялась меня успокаивать. Сказала, что родители Васи погибли, она – его бабушка, и он для неё теперь сын родной.

– Ты не смотри, что Вася немного странный. На самом деле он очень хороший человек. Разве он нелюдь, чтобы тебя твоему извергу выдать? Просто разузнает, что к чему, чтобы ты могла дальше решить, как действовать. Васенька даже на свои собственные деньги тебе коляску купил.

– За коляску спасибо огромное. Даже не верится, что я теперь смогу бывать на улице, дышать свежим воздухом. Я всё понимаю, просто на душе неспокойно. Мне кажется, я теперь и шороха листьев боюсь.

– Оно и понятно, такое пережить. Ты давай колёса катай, руки разрабатывай.

Я выкатила коляску на крыльцо и глубоко вздохнула. От чистого воздуха даже закружилась голова. Я вновь подумала об Игоре и сжала кулаки что было сил. Столько лет мы были вместе… Их не сотрёшь ластиком и не выкинешь за обочину жизни. Слишком много вместе пережито, сказано и обдумано. За эти годы я ни разу не пожалела о своём выборе…

В детстве я мечтала о прекрасном принце из сказки, и когда судьба подарила мне Игоря, наивно решила, что исполнились мои детские мечты. Я не могла представить, как можно жить без его улыбки, дыхания, поцелуев, сильных и тёплых рук. Я постоянно осознавала, насколько он для меня важен… Что бы между нами ни происходило, всегда относилась к нему с уважением. Научилась мириться с его недостатками. Я слишком долго его искала и верила в то, что нашла идеал.